Рай для закалённых (СИ) - Страница 46


К оглавлению

46

Вероника молчала, заставляя себя представить то, о чем я говорила. Сашу она знала другим - "правильным старшим братом" - и поверить в нечто диаметрально противоположное ей было трудно. Самым парадоксальным было то, что он до сих пор оставался "правильным старшим братом", поскольку, со своей точки зрения, был всегда прав и лучше меня знал, что и как мне нужно делать.

- Вот это да... Мне кажется, ты преувеличиваешь, - подумав, заспорила Вероника. - Люди в принципе неодинаковы, и в "первой волне", наверняка есть не только такие... половые обормоты. Несправедливо судить о Микаэле по примеру Саши.

Тут я непроизвольно фыркнула.

- Ты ведь его видела! Он - сплошное, цельное обаяние, осознанно управляемое. Зачем быть таким без цели нацеплять на себя как можно больше девушек?

- Дак... ради тебя. Обаять он хотел тебя, а перед другими красовался - чтобы тебе завидовали, и, самое главное - чтобы Игорь помучился. Потенциальный муж, говоришь?

- Да. Он предложил пожениться, когда мне исполнится восемнадцать. Только не сказал, что это будет нормальный в моем представлении брак.

Вероника рассмеялась.

- Ты слишком мнительная. Чрезмерно мнительная. Это из-за предательства Игоря - я бы тоже никому не верила после такого. Тебе нужно понять, что Игорь - исключительная дрянь, таких больше нет. Лучше вообще забыть, что у тебя с ним что-то было, но я вижу, что это практически невозможно. О! Он - твое помешательство, тебе нужно вылечиться! То есть, психокоррекция должна быть глубокой, обязательно скажи об этом корректору!

- Такая бывает?

- Бывает. Теоретически. Это сложно, и мало кто на нее способен, поэтому, если психокорректор будет тебя отговаривать, значит, он этого просто не умеет, иди к другому.

Я представила, как ношусь по всей стране в поисках человека, знающего "приемы", словно озабоченная ипохондричка, и механически помотала головой.

- Я справлюсь. Не волнуйся за меня. Уйди с головой в своего Барса.

- А ты - в Микаэля. Он заслужил.

- Ты так говоришь, будто я ему задолжала.

Сразу захотелось сопротивляться: я ни о чем его не просила! Все, что он делает для меня - все это он делает в свою пользу, потому что сам так хочет. Я лишь принимаю это, да и то, судя по лыжам - зря. Впрочем, если бы не лыжи...

- Да просто мне его жалко, - устало возразила Вероника и встала со своей кровати, собираясь идти на кухню. - Совершенно нормально для девушки влюбиться в красавчика, так ведь нет, нарвался на ненормальную... Прости.

Кажется, в ее представлениях о любви гораздо больше логики.


23. "Спасибо" и "прощай"

Сразу после зачета по практике, когда все мои одноклассники поехали домой, я отправилась в больницу. На этот раз мне досталась другая палата, меньше прежней, и от этого я испытала легкое разочарование. Леон и Натэлла встретили меня как родную и на следующий же день в нетерпении разрезали мне спину.

Что-то не срослось.

Когда я очнулась от наркоза, они сказали, что нужно провести в отделении еще недели две (и теперь они никуда меня не отпустят) - до новой операции, и после этого, если повезет, осчастливить их своим присутствием хотя бы на неделю.

К эндокорсету добавили жесткий экзокорсет, который я не должна была снимать даже перед сном, и в котором я чувствовала себя как в шкафу. Это неожиданное заточение повергло меня в такое сначала раздражение, а потом уныние, что все вокруг казалось погруженным в густой клубящийся сумрак. Кастор приехал только в день операции - подписать документы о согласии на медицинское вмешательство - сказал, что я всегда могу обратиться к нему, если вдруг что-то понадобится, и уехал. Микаэль не смог взять новый отпуск. Он обращался ко мне в "тишине" по утрам, интересуясь, как прошла ночь, жалел меня, рассказывал какие-нибудь ободряющие истории, и в обязательном порядке - вечером, когда я должна была сообщить, как провела день. Жаловаться не хотелось, изображать бодрость было невозможно, и я отделывалась простым "нормально". Большего ему было и не нужно.

Хитрое больничное руководство на третий день поставило передо мной две коробки кристалл-геля и выделило для работы уютный угол в холле с регулируемым столом и креслом. Конечно, я не устояла, и все два часа, отведенные на вертикальное положение, провела за этим столом в этом кресле, вылепляя цветы.

Работать в каникулы запрещено законом. Как ни тянуло меня лепить домики, привычка подчиняться режиму сковывала руки. Когда в первый же вечер меня обступила небольшая толпа пациентов больницы, я убедилась, что не одна печалюсь об этом: держа за плечики маленькую бледную девочку, рядом встала девушка, которая ухаживала за мной в первый раз.

- Мы забыли познакомиться, - сказала я.

- Нора, - улыбнулась она.

- У вас разве не каникулы?

- Они самые, клятые. Я сейчас нянька, за детьми присматриваю, документов не касаюсь, ни за кем не ухаживаю.

- Этому верят?

Нора глухо фыркнула.

- На себя посмотри.

- Это рукоделие.

- Совсем нисколечко не предмет интерьера?

- А твоя подопечная абсолютно здорова?

- Вообще не знаю, что с ней. Меня наняли на четыре часа, пока ее маме делают косметическую операцию.

Ага, понятно. Иностранных детей, родители которых документально подтверждают недостаток средств на лечение, сюда привозят и лечат бесплатно. Часто сопровождающие пользуются этой возможностью, чтобы решить какие-нибудь свои мелкие медицинские проблемы, уже за деньги, конечно. Взаимовыгодно получается.

46