Рай для закалённых (СИ) - Страница 29

Тут я поняла, что нудная боль в спине чуть выше поясницы, показавшаяся сначала следствием спазма мышц от резкого движения, не проходит, а только усиливается. Я непроизвольно зажмурилась.

- Похоже на перелом позвонка, - сказал господин Президент. - Ты упала на крышу этого дома, ударилась спиной о конек и скатилась вниз.

Хорошо, что болит не голова - это было бы очень некстати, потому что в ней сразу возникла толпа вопросов, из которой вперед вырвались два:

- Вы меня сюда принесли? Вы здесь один?!

Он улыбнулся самым краешком рта.

- Да. Это мой дом.

"Лора, отзовись! - проорала Вероника. - Что с тобой?"

Я молчала.

- Ответь, - велел господин Президент. - Нехорошо заставлять друзей беспокоиться.

"Я в безопасности. Здесь охотничий домик. Только, кажется, что-то себе сломала. Все, не волнуйтесь больше, спокойной ночи". Я закрылась.

Охотничий домик - не самое подходящее название для места, в котором я очутилась. Да, пол здесь из досок, окна без занавесок, стены грубо обтесаны и ничем не отделаны, а потолка нет вовсе - только двускатная крыша, но простым назвать этот интерьер язык бы не повернулся. Дом строился, чтобы стоять вечно, и именно поэтому в нем не оказалось ничего лишнего. Он выглядел не как постройка, а как явление природы - настолько взаимоувязанными выглядели все его части. Даже домотканые половики, кожаный диван и прочая, тоже вполне современная мебель: журнальный столик, обеденный стол, кресло, кухонный шкаф и кровать, застеленная пушистым пледом - сочетались друг с другом и домом идеально, будто только таким и может быть человеческое жилище, а все прочее, виденное мной раньше - не что иное, как бездарная попытка создать дом. Самым важным и волшебным здесь было огромное стекло, из которого целиком была сделана фасадная стена: за ним в свете нескольких фонарей носились снежные вихри под завывание ветра.

Наверное, у живущего здесь человека напрочь пропадает потребность в общении. И не стоило падать ему на крышу...

- Кажется, я испортила вам отдых, - виновато пробормотала я.

Хозяин дома грустно усмехнулся.

- Ты испортила себе спину, - он коснулся моей ступни: - Чувствуешь?

Прикосновение я ощутила и сказала об этом.

- Пошевели ногами, - предложил Президент.

А вот это не удалось. Ноги не слушались. Это меня напугало, и я, зажмурившись, повторила попытку поднять сначала одну, потом другую ногу. Не вышло.

Открыв глаза, я увидела серьезное лицо Президента.

- Что это значит?

Он встал с пола, подвинул к дивану кресло так, чтобы мне было хорошо видно, и удобно в нем расположился.

- Это значит, что, вероятно, скоро ты перестанешь даже чувствовать ноги - вследствие перелома развивается отек, который сжимает спинной мозг. Как только появится связь, я вызову медицинский транспорт. Как только позволит погода, он прилетит за тобой и доставит в больницу. И там тебе очень обрадуются.

Он говорил спокойно, с чуть заметной грустной озабоченностью, позволяя осознать каждое свое слово, испугаться еще сильнее и смириться. Однако последние слова меня озадачили.

- Чему обрадуются?

Господин Президент улыбнулся (впрочем, светло-карие его глаза остались печальными):

- Возможности опробовать новые способы лечения травм позвоночника. Нашестранцы ломаются редко, а на гостях новинки испытывать неудобно.

Я не поняла, что он имел в виду, но нахлынувшая на спину волна боли вдруг прояснила разум: медицина - одна из основных статей доходов Нашей Страны. У нас есть целый медицинский город - Медик-Парк - в который съезжаются пациенты со всего мира. Мы уже пятнадцать лет лидеры в этой отрасли, диагностируем и лечим то, что больше никому не под силу, причем в ряде случаев бесплатно, но иностранцы не задерживаются у нас дольше одного месяца, и это затрудняет наблюдение.

Бурно развивающиеся технологии не успевают проверять на живых людях. Об этой проблеме я уже что-то слышала: примерно год назад Томас, Сашин друг, громко возмущался необходимости поменять протез правой руки, потерянной еще в детстве. Нынешний протез его абсолютно устраивал (и даже больше - Томас относился к нему, как к любимой зверюшке), но его буквально преследовали с требованиями заменить его на усовершенствованную модель. В итоге Томаса додавили через начальство, и он, сцепив зубы, подчинился приказу.

Поэтому, конечно, обрадуются...

- Ты ведь одна отправилась на эту прогулку? - спросил Президент. - Больше никого искать не придется?

Вопрос прозвучал обвиняюще и усилил боль в спине.

- С нашей базы - одна, - морщась и не понимая, в чем состоит моя вина, ответила я.

- Хорошо. Не выношу, когда умирают молодые. Каждую смерть воспринимаю, как пощечину.

В чем же дело? Где я, и где погода? Откуда я могла знать, что она так резко испортится?

...Из прогноза, откуда же еще. Я привыкла к стабильности климата в городе и совсем забыла, что такое природа, в руках которой оказалась. Очень глупая девочка. Надо было посмотреть прогноз.

Президент, увидевший все мои мысли, улыбнулся на этот раз искренне.

- С другой стороны, молодость для того и существует, чтобы совершать ошибки и на них учиться.

Многовато ошибок приходится на мою молодость. Будто за десятерых отдуваюсь. Стоп. Не нужно показывать Президенту переживания, не относящиеся к этой минуте.

Но мои мысленные метания не остались незамеченными:

- Я знаю о твоих злоключениях, Лора. Смотрю по телевизору новости, которых не видел в научно-производственных отчетах.