Рай для закалённых (СИ) - Страница 87

Я вскрикиваю, и почти сразу, догнав последним толчком, стонет Микаэль. Он смотрит на меня теперь уже не "немного", а совершенно безумными глазами, и падает рядом, жадно прижимая меня к себе рукой и ногой. Он весь покрыт испариной, и мои пальцы тонут в его мокрых волосах.

- Ты волшебная, - нежно и подавленно произносит Микаэль.

- Нет, это ты - гений, - инстинктивно вру я.

На самом деле я не считаю свой разрушительный внутренний фейерверк его заслугой, но он этого не видит, ему очень важны мои слова, и он доволен.

- Тебе не было больно? - с тревогой спрашивает он, и я вспоминаю, что было - в самом начале - но это неважно.

Вокруг темно. Единственное окно домика заслоняет здоровенный облезлый шкаф, и единственное, что я вижу - шесть светящихся красных цифр. Они мигают и меняются. А, это часы. Небольшие совсем.

Я сижу перед ними на полу и жду чего-то хорошего.

- Глория! - доносится снаружи тревожный до истерики женский вопль.

- Тут, - сонно отвечаю я.

- Жива! - радуются за стеной и сразу спрашивают: - Что у тебя там?

- Дверь заколочена изнутри, окно чем-то задвинуто, - деловито констатирует другой женский голос, почти неотличимый от первого. - Как они вышли?

- Часики, - отвечаю я.

- Через крышу, - нервно определяет первый голос, - видишь, там лапник, под ним дырка... Наверняка лестница где-то есть, только ее спрятали. Что?! Глория, сколько времени на часах?!

- Ноль пять ноль семь двадцать три... двадцать два, - охотно отзываюсь я.

- Выходи оттуда, быстро!!! - вопят голоса дуэтом.

У меня планы другие.

- Нет, - возражаю я. - Я не могу уйти. Я жду маму.

Молчание на несколько секунд.

- Глория, послушай, - голос становится спокойнее и гораздо сильнее. - Это Марина и Марианна, ты ведь нас помнишь? Помнишь. Давай сделаем так: ты освобождаешь окно и вылезаешь к нам. Подождем твою маму вместе.

- Мы с ней можем разминуться, - не соглашаюсь я. - Мне сказали ждать в доме.

За стенкой чертыхаются.

- Тогда освободи окно, мы сами к тебе влезем!

Поднимаюсь с пола, делаю два шага туда, где должно быть окно, пытаюсь подвинуть шкаф. Не получается: он задвинут в угол и тяжелый настолько, что моя попытка хоть сколько-то его пошевелить оказывается бесплодной.

- Давай, Глория! - подбадривают голоса. - Если не освободишь проход, мама не сможет войти в дом.

- Сможет! - спорю я. - Мне сказали, у нее есть ключ от двери.

Опять молчание. Потом женский голос сообщает:

- Дверь не на ключ закрыта.

- Мне сказали - на ключ, - твердо заявляю я и теряю доверие к голосам. - Уходите.

- Глория, послушай, - не сдаются они. - Тебя обманули, мама не придет. Часы - это бомба, и она взорвется, как только все цифры превратятся в нули. Вспомни, как ушел человек, который оставил бомбу - скорее всего, там есть стол или табурет, с нее на шкаф, со шкафа на крышу - лезь так же. Только быстро!

- Нет, - обиженно отвечаю я и снова сажусь на пол.

- Бесполезно, - говорит одна девушка другой. - Это Глория, у нее интеллект восьмилетнего ребенка и ноль воли - что сказал человек, назвавшийся братом мамы, то она и будет делать. Твой Кастор перестарался.

- Да, это он не предусмотрел...

- Хотя должен был.

- Марина, не о том думать надо. Надо ее спасать.

- А заодно репутацию Кастора?

- Да не злобься ты...

- Окно загораживает шкаф? Отпихнуть его...

- Слишком высоко. Не представляю, как подпрыгнуть.

- Да, не получится. А если через верх?

- И через верх ее вытащить? Как? Она же не котенок, чтобы взять ее за шкирку и подбросить.

- Надо будить Лору.

- Слишком мало времени.

- Ядрить... Я полезла.

- Марина, полезу я. Мой мужчина накосячил, мне и рисковать. Руки замком и подбрасывай!

- Не рядиться же с тобой... Давай!

На часах почти все цифры - нули.

С легким шумом через крышу пробивается свет, и одновременно сверху падает что-то большое и очень энергичное. Оно хватает несуразное сооружение из проводов и банок, к которому, оказывается, присоединены часы, и с силой кидает его вверх.

А через секунду домик озаряется яркой вспышкой.

35. Всё в прошлом

Я проснулась от шума: кто-то подвинул стул или кресло, металлические ножки которого проскребли по выложенному плиткой полу. Открыв глаза, увидела только спину уходящего человека и закрывающуюся за ним дверь. Очень знакомую дверь. Я в больнице. Никакой выписки отсюда и всего, случившегося после нее, не было - это послеоперационный бред.

Как хорошо...

Успев ощутить облегчение от этой мысли, я поняла, что нахожусь не в своей палате, и услышала лишний шум: гул не только от моего, но и еще от одного контролирующего аппарата. Приподняв голову, я обнаружила вторую кровать, занятую девушкой с длинными золотистыми волосами... Марианной.

Не бред.

Лицо Марианны скрывала маска, а рука с подключенной трубкой аппарата от локтя до шеи была обмотана плотным бинтом.

Взрыв все-таки был, это не сон.

Почему это случилось?

Что вообще случилось?

Я вспомнила то, что говорила Марине с Марианной и попыталась схватить за хвост это ускользающее воспоминание, чтобы, потянув, вытащить скрытое главное.

Человек, представившийся братом моей матери, сказал: "Молодец. Все правильно сделала. Умница. Жди здесь, скоро придет мама. Мы все закроем, чтобы никто чужой тебя не обнаружил, а мамы есть ключик от этой двери. Не скучай". Он забирает небольшую сумку, влезает по приставной лестнице на крышу, потом втягивает лестницу наверх, и свет гаснет.